Проблемы квалификации злоупотребления правом на практике

Злоупотребление правом представляет собой такой способ осуществления права в противоречии с его назначением, посредством которого субъект причиняет вред личности, обществу и государству.

Правильная квалификация деяния как злоупотребление правом имеет не только исключительно важное познавательное, научное, но и практическое значение. Однако сама проблема квалификации является достаточно сложной, так как само понятие «злоупотребление правом» детально законодателем не определено, а то и вовсе является оценочным. На практике это означает отсутствие у правоприменителя возможности применения отыскать в законе четко прописанные признаки злоупотребления правом.

Так, по делу № А36-408/2013 Президиума ВАС РФ от 24.06.2014 N 3894/14 констатировал:

Совершение несколькими участниками аукциона действий, согласованных в интересах одного из них, с которым в итоге заключается договор купли-продажи, и направленных на создание лишь видимости состязательности и торговой активности на аукционе, в целях отсечения потенциальных предложений добросовестных участников, в результате чего фактическая цена реализации отклонилась в худшую для должника сторону от того уровня, который сформировался бы без таких действий, свидетельствует о злоупотреблении правом путем манипулирования ценами.

В рассматриваемом случае общество "ГАРУН", внося ценовое предложение, многократно превышающее шаг аукциона, остановило тем самым торги, а впоследствии отказалось от заключения договора купли-продажи.

При этом судами надлежащим образом не были исследованы вопросы о том, выставляло ли общество "ГАРУН" заявку в интересах общества "Техноинжиниринг", являлись ли действия данных лиц согласованными, об их взаимосвязи, в том числе и на предмет аффилированности, о преследовании ими единой цели необоснованного прекращения торгов. Н манипулирование ценами на торгах, будут установлены, то суд вправе признать торги и заключенный по их результатам договор купли-продажи имущества должника недействительным на основании статей 10, 168 ГК РФ и применить последствия их недействительности.

В этом случае назначаются новые торги. Кроме этого, недобросовестные участники торгов обязаны возместить убытки, связанные с организацией и проведением торгов, признанных недействительными, а также убытки, причиненные другим участникам аукциона.

Итак, чтобы квалифицировать те или иные действия как злоупотребление правом, необходимо обратиться к намерению субъекта, т.е. к этапу мысленного планирования действий и выбору средств для достижения цели, ибо там, а не где-нибудь вовне, формируется истинная цель лица как субъекта права. Намерение здесь проявляется уже как преддействие, как сформировавшаяся цель с необходимыми, формально законными средствами для ее достижения.

Именно в этом аспекте состоит основное отличие от мотива, и именно в нем следует понимать закон при применении норм о злоупотреблении правом, а не отговариваться неясностью, туманностью и множественностью намерений. Пока есть единство, где для законной цели избирается законное средство, полноценно работает и система гражданского права. Если цель у участников создаваемых гражданских отношений абсолютно законна, но неверно "подобраны" средства права, то налицо стандартное, т.е. обычное гражданское, правонарушение. Но если конечная цель незаконна, а для ее достижения используются внешне законные, частные, "изъятые" из общей системы права неполноценные, формальные правомочия (т.е. средства), то это состояние неумолимо должно квалифицироваться в качестве злоупотребительного поведения.

Очевидно, что злоупотребление правом согласно ст. 10 ГК РФ предполагает наличие у лица в качестве средства злоупотребления субъективного права, которое он использует для достижения незаконной цели.

Судебная практика накопила значительное количество примеров игнорирования наличия субъективного права как необходимого условия применения ст. 10 ГК РФ. Такая практика порождает негативные последствия двоякого рода.

Во-первых, в качестве злоупотребления правом квалифицируется попытка введения третьих лиц в заблуждение путем создания видимости правомерного поведения. Подобный подход неправомерен и вызван отождествлением злоупотребления правом с любым нечестным поступком. С другой стороны, имеется достаточно примеров, когда судебные органы делают вывод о злоупотреблении правом в случае совершения субъектом действий, прямо запрещенных законом, т.е. не связанных с осуществлением субъективного права.

Соответствующая практика является следствием смешения таких понятий, как «злоупотребление правом» и «пределы права», нарушение которых следует квалифицировать как обычное правонарушение. Президиум ВАС РФ в п. 2 Обзора практики применения арбитражными судами ст. 10 ГК РФ также обращает внимание на неправомерность такого рода судебных решений, указывая, что злоупотребление правом не имеет места в случае отсутствия у лица соответствующего права. С этой точки зрения авторы Закона обоснованно уточнили действующую формулировку ст. 10 ГК РФ, согласно которой «не допускаются действия...», заменив ее на «не допускается осуществление гражданских прав...».

Малиновский А.А. замечает для того чтобы выяснить, является ли конкретное деяние злоупотреблением субъективным правом необходимо осуществить анализ правовой ситуации, обратив внимание на следующие вопросы:

1. Обладает ли субъект конкретным правом (свободой)?
2. Какие конкретно действия совершил субъект по осуществлению своего права?
3. Осуществлено ли субъективное право в противоречии с его назначением?
4. Был ли причинен вред личности, обществу, государству в результате осуществления права?

При положительном ответе на все вышеперечисленные вопросы есть основание полагать, что субъект злоупотребил своим правом. Кратко раскрывая вышеуказанные признаки, отметим следующее.

Отвечая на вопрос о наличии у субъекта конкретного субъективного права, следует определить, является ли он в данном случае управомоченным лицом в силу предписания закона либо договора или нет. Лицо, не обладающее конкретными правами, но как бы совершающее действия по их осуществлению с юридической точки зрения не может злоупотребить ими, поскольку соответствующих прав у него нет. Поэтому лицо, к примеру, действующее по поддельной доверенности и причиняющее своими действиями вред третьим лицам, совершает не злоупотребление правом (хотя имеется видимость осуществления права), а мошенничество либо самоуправство. Иными словами, только предварительно решив вопрос о правомочности субъекта можно отграничить злоупотребление правом от других видов правового поведения.

п. 1 ст. 10 ГК РФ сформулирован достаточно неопределенно: "Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах". Последняя фраза допускает возможность расширительного толкования при квалификации действий субъектов гражданских правоотношений как злоупотребления правом. Тому подтверждение - анализ конкретных судебных решений, который показывает, что единого подхода к применению нормы п. 1 ст. 10 ГК РФ у судов не сложилось. В такой ситуации важным было, чтобы высшие судебные органы выработали четкие критерии такой квалификации и ограничили судейское усмотрение. Приведем ряд примеров:

Участник общества-1 обратился в Арбитражный суд с иском к обществу-1 и обществу-2 о признании договора 2004 года купли-продажи акций ЗАО недействительным по мотиву заинтересованности и причинения ущерба ООО-1.

По условиям договора ООО-1 передает в ООО-2 пакет акций в течение десяти дней с даты заключения этого договора путем предоставления держателю реестра акционеров эмитента надлежащим образом оформленного передаточного распоряжения. Покупатель обязуется оплатить пакет акций, являющийся объектом купли-продажи по названному договору, после регистрации права собственности.

На основании передаточного распоряжения, которое ООО-2 предоставило регистратору, акции были зачислены регистратором на счет ООО-2 лишь в 2010, после чего ООО-2 перечислило ООО-1 сумму в счет их оплаты (по цене согласованной в 2004 году, но стоимости акций возросла в несколько раз).

Возражая против иска ответчики ссылались на то, что она хотя и совершена заинтересованным лицом и не одобрена решением собрания акционеров, но истец не доказал наличие неблагоприятных последствий, возникших у акционера в результате ее совершения, так как оплата была произведена по цене предусмотренной договором и соотвествующей рыночной в момент заключения договора. Кроме того, суд признал пропущенным срок исковой давности. Основываясь на Постановлении Президиума ВАС РФ от 26.02.2013 N 12913/12 по делу N А27-15517/2011

Есть основания считать, что длительное несовершение покупателем действий по предъявлению требования реестродержателю о внесении записи в реестр акционеров общества о переходе прав на акции от продавца к покупателю имело целью не дать возможности акционерам и обществу оспорить сделку в связи с истечением срока исковой давности. Нарушение прав продавца произошло в результате незаконных действий покупателя по исполнению договора купли-продажи акций, которые лишили истца возможности защищать свои интересы в пределах срока исковой давности и причинили вред обществу и акционеру, в том числе в виде значительных убытков.

Поскольку целью заключенного 25.08.2004 договора являлось приобретение акций и исполнение условий договора в десятидневный срок с момента его заключения, а в результате злоупотребления правом со стороны покупателя исполнение произошло спустя шесть лет и без каких-либо разумных причин, действия по исполнению договора являются недействительными (статьи 10, 168 Кодекса). Учитывая, что исковые требования были заявлены 07.11.2011, а зачисление реестр держателем акций на лицевой счет общества состоялось 15.11.2010, то срок исковой давности не пропущен.

При сложившихся обстоятельствах договор от 25.08.2004 не подлежал исполнению. Фактическое его исполнение было сопряжено со злоупотреблением правом, которое не допускается (статья 10 Кодекса), поэтому действия по его исполнению следует признать недействительными.

Другой пример. Между Компанией и корпорацией заключен договор финансовой аренды (лизинга) трех автомобилей КАМАЗ. Право собственности на передаваемое в лизинг имущество принадлежит компании. С письменного разрешения компании между корпорацией и ООО заключен договор финансовой аренды (сублизинга) тех же автотранспортных средств.

Предмет лизинга передан сублизингополучателю и находится в его владении и пользовании. Договором сублизинга предусмотрено право сублизингополучателя на выкуп предмета лизинга. Впоследствии в связи с ненадлежащим исполнением корпорацией обязанности по оплате лизинговых платежей договор лизинга расторгнут в судебном порядке по иску компании. Корпорация признана банкротом, а долг по договору лизинга включен в реестр требований кредиторов.

Считая договор сублизинга расторгнутым в соответствии с положениями статьи 618 ГК РФ, компания обратилась в Арбитражный суд Свердловской области с иском об обязании ООО вернуть предмет лизинга. Возражая против иска, ООО указало, что оно надлежащим образом исполнило все обязательства по договору сублизинга, в том числе и уплатило выкупной платеж. ООО обращалось с предложение заключить договор лизинга напрямую с ним в соответствии со ст. 618 ГК РФ, но предложение осталось без ответа. ООО предъявило встречный иск о признании права собственности на автомобили. По Постановлению Президиума ВАС РФ от 21.05.2013 N 17388/12 по делу N А60-49183/2011

Злоупотребление правом может быть вызвано такими действиями лица, которые ставили другую сторону в положение, когда она не могла реализовать принадлежащие ей права. Непосредственной целью санкции, содержащейся в статье 10 Гражданского кодекса, а именно отказа в защите права лицу, злоупотребившему правом, является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления. Следовательно, для защиты нарушенных прав потерпевшего суд может не принять доводы лица, злоупотребившего правом, ссылающегося на соответствие своих действий по осуществлению принадлежащего ему права формальным требованиям законодательства. Поэтому упомянутая норма закона может применяться как в отношении истца, так и в отношении ответчика.

Также законодателем закреплена обязанность действовать добросовестно при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и исполнении гражданских обязанностей. Ранее этот основополагающий принцип гражданского права мог быть выведен только из содержания п. 2 ст. 6 ГК РФ, напрямую не относящегося к основным началам гражданского законодательства.

На обязанность добросовестного поведения указывали суды при разрешении споров. Так в Постановлении от 28 августа 2015 г. N Ф06-26115/2015 указано, что в гражданском обороте лица должны действовать добросовестно, разумно и справедливо (пункт 3 статьи 1, пункт 2 статьи 6, статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). Предусмотрено, что недобросовестное, равно как и незаконное, поведение лиц не может приносить им какие-либо преимущества (п. 4 ст. 1 ГК РФ).

Этот принцип также находил отражение в судебной практике на примере определения от 28 июля 2015 г. по делу N 33-4785/15 Принцип добросовестности участников гражданских правоотношений установлен среди основных начал гражданского законодательства. Участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и исполнении гражданских обязанностей. Недобросовестное, равно как и незаконное, поведение лиц не может приносить им какие-либо преимущества (ст. 1 ГК РФ). Добросовестность участников гражданских правоотношений презюмируется.

Принцип добросовестности позволяет широко применять меры гражданско-правовой защиты в случаях недобросовестных действий участников оборота. Такой подход подтверждается и в Постановлениях Президиума ВАС РФ.

Высшей судебной инстанцией были рассмотрены две сходные ситуации, когда работы для государственных нужд производились без заключения государственного контракта по правилам, установленным Федеральным законом от 21.07.2005 N 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» (далее - Закон N 94-ФЗ) , после чего подрядчики обращались в арбитражный суд с исками о взыскании с фактических заказчиков (органа государственной власти, государственного учреждения) неосновательного обогащения в размере стоимости произведенных работ.

Президиум ВАС РФ от 28.05.2013 N 18045/12 по делу N А40-37822/12-55-344 пояснил, что в условиях отсутствия государственного контракта на выполнение подрядных работ, заключенного с соблюдением требований, предусмотренных Законом N 94-ФЗ, фактическое выполнение истцом ремонтных работ на объекте ответчика не может влечь возникновения на стороне ответчика неосновательного обогащения.

Вывод судов о возможности согласования выполнения подобных работ без соблюдения требований Закона N 94-ФЗ и удовлетворении требования о взыскании неосновательного обогащения, по сути, дезавуирует его применение и открывает возможность для недобросовестных исполнителей работ и государственных (муниципальных) заказчиков приобретать незаконные имущественные выгоды в обход Закона N 94-ФЗ. Между тем никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного поведения.

В Постановлении Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» установлены критерии определения добросовестности, недобросовестности, разумности и неразумности поведения лиц, входящих в состав органов юридического лица.

Помимо изложенных выше примеров также целесообразно привести следующие ситуации недобросовестного поведения участников гражданского оборота (вывод судов основывается на толковании положений ст. 1 ГК РФ):

- требование признать незаключенным договор, фактически исполненный одной стороной;
- непогашение долга, если должник не оспаривает его размер (Постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 25.09.2013 N А19-12249/2010).

В ст. 10 ГК РФ, которая была существенным образом изменена Законом, устанавливается, что добросовестность участников гражданских правоотношений презюмируется. Это ограничивает широкое понимание добросовестного поведения в смысле ст. 1 ГК РФ в новой редакции, а также позволяет не возлагать на участников гражданско-правового спора обязанность по доказыванию своей добросовестности в каждом судебном разбирательстве.

В ранее действовавшей редакции ст. 10 ГК РФ презумпция добросовестности участников оборота была поставлена под условие ("В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно"), на что обращается внимание в правовой литературе. Как отмечает В.С. Ем презумпция добросовестности участников гражданского оборота принималась как бесспорный и безусловный принцип гражданского права.

Также законодательством введен запрет на обход закона с противоправной целью. Данное положение введено дополнительно к закреплению принципа добросовестности. К действиям, направленным на обход закона с противоправной целью, теперь должны применяться те же последствия, что и при злоупотреблении правом, если иное не указано в Гражданском кодексе РФ.

Последствие злоупотребления правом - это полный или частичный отказ суда в защите права, а также иные меры, предусмотренные законом (п. 2 ст. 10 ГК РФ). Указание на иные меры связано с тем, что лицо, злоупотребляющее своим правом, далеко не всегда защищает это право в суде. Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, то такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков по правилам ст. ст. 15, 1064 ГК РФ.

На практике могут появиться затруднения, связанные с определением сущности обхода закона, а также с отграничением его от иных правовых институтов, к примеру, от института притворных сделок. В судебной практике и ранее встречались случаи фактического отожествления таких институтов, как обход закона и притворная сделка (см., например, Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 23.12.2011 по делу N А32-3596/2010).

Различия между действиями, направленными на обход закона, и притворными сделками в договорных правоотношениях следует проводить по направленности воли лиц, участвующих в них. При совершении действий, направленных на обход закона, воля лиц направлена на достижение именно того правового результата, который и заявляется заключаемыми сделками. Никакая иная сделка при обходе закона не прикрывается, стороны открыто декларируют достижение правового результата, который не может быть достигнут законным образом при использовании предназначенных для этого правовых средств. Однако несовершенство законодательства позволяет им добиться такого результата при формальном игнорировании законодательно установленных запретов.

Представляется, что действия, направленные на обход закона, могут быть охарактеризованы как злоупотребление правом с намерением причинить вред публичным интересам. Действовавшая ранее редакция ст. 10 ГК РФ прямо не рассматривала действия в обход закона как злоупотребление правом. Однако такая квалификация встречалась как в практике арбитражных судов, так и в практике судов общей юрисдикции (см., к примеру, следующие судебные акты).

Содержание термина «обход закона» в новой редакции Гражданского кодекса РФ не раскрывается, что, по всей видимости, даст простор для судебного толкования указанного термина.

В этой связи представляется целесообразным привести примеры обходов закона, выявленные судебной практикой:

- требование изменения условий договора аренды земельного участка в части его целевого назначения или разрешенного использования с целью обойти нормы о предоставлении земельного участка для строительства (см. судебные акты);

- требование признать право собственности на нежилое помещение, которое в действительности является жилым, с целью обойти процедуру перевода жилого помещения в нежилое (см. судебные акты);

- признание права собственности на самовольную постройку в случае неполучения (и непринятия мер к получению) застройщиком разрешения на строительство (см. судебные акты);

- признание права собственности на самовольную постройку третейским судом с целью последующей государственной регистрации права собственности (обход процедуры признания права собственности на самовольную постройку в судебном порядке и законодательства о государственной регистрации прав на недвижимое имущество) (см. следующие судебные акты);

- условие кредитного договора, прикрывающее "сложные проценты" (п. 3 Обзора судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров, утвержденного Информационным письмом Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 N 146.

Обходом закона может быть не только одно определенное действие (предъявление иска, установление условия в договоре), но и совокупность действий, имеющих общую цель. В подтверждение этого можно привести следующие случаи.

Часто в хозяйственной практике принятие судебного акта используется не для разрешения спора, а для закрепления определенного правового статуса либо признания определенного юридического факта в обход различных положений законодательства.

К примеру, Постановлением ФАС Поволжского округа от 10.10.2012 N А65-13619/2012 обходом закона (положений ст. 218 ГК РФ) была признана следующая совокупность действий: предъявление иска одним обществом к другому обществу о государственной регистрации перехода права собственности на железнодорожный тупик необщего пользования, затем заключение сторонами мирового соглашения, утвержденного арбитражным судом, которое по существу удовлетворяло исковое требование, при том что на момент утверждения мирового соглашения ответчик не имел права собственности на спорный тупик.

Также обходом закона признавалась следующая ситуация: передача недвижимого имущества, находящегося в собственности публично-правового образования, в хозяйственное ведение унитарному предприятию с последующим преобразованием данного предприятия в хозяйственное общество. Цель этих действий - обойти положения Федерального закона от 21.12.2001 N 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества».

Как обход закона (а именно положений Закона N 94-ФЗ) квалифицируется и осуществление работ для государственных или муниципальных нужд без заключения государственного (муниципального) контракта с последующим предъявлением подрядчиком иска к фактическому заказчику о взыскании неосновательного обогащения в размере стоимости выполненных работ.

Обходом закона и осуществлением гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу злоупотребления правом не исчерпываются. В частности, к злоупотреблению правом судебная практика относит действия, направленные на воспрепятствование осуществлению другим лицом его законного права. Статья 10 ГК РФ и вовсе предусматривает, что злоупотреблением правом может быть квалифицировано любое "заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав".